Христианская активистка из Пакистана желает выступить против репрессивного “закона о богохульстве”, но атмосфера угроз и запугивания не дает ей это сделать.
[symple_testimonial by=»Христианская активистка из Пакистана»]
Я по натуре экстраверт и не могу молчать, видя несправедливость и бесчеловечность в отношении женщин и религиозных меньшинств в Пакистане. Будучи христианкой, я всегда чувствовала, что должна выступить против законов о богохульстве, принятых в моей стране, которые явно санкционируют дискриминацию, провоцируют предрассудки и приносят много бед.
В 2010 г. я посетила в тюрьме Аасию Биби. Случай, произошедший с этой матерью-христианкой, получившей смертный приговор по ложному обвинению в богохульстве, привлек международное внимание. Я тогда сопровождала покойного губернатора Пенджаба Салмана Тасира, мусульманина, вместе с его женой и дочерью. Исламские партии и сторонники экстремистских группировок открыто осуждали его поддержку Аасии в сми и публичных протестах. А лидеры местной мечети издали религиозные указы с призывом убить губернатора.
4 января 2011 г., когда я была на занятиях, я услышала ужасную новость об убийстве губернатора одним из членов его охраны, который публично признал, что это он убил губернатора за его противодействие законам о богохульстве и поддержку христианской женщины.
Я была слишком шокирована, чтобы сразу понять, что произошло. Мне стало еще больнее, когда одна из учащихся со мной стала благодарить Аллаха и одобрять убийство. Со слезами на глазах я выразила глубокое сожаление. Она продолжала осуждать губернатора. Я хотела сказать больше, но замолчала, глубоко опечаленная. Я и подумать не могла, что после этого внутрь меня начнет закрадываться страх, удерживая меня от выступлений против законов о богохульстве. Я не могла спать пять дней.
Я провела рядом с губернатором и его семьей всего 45 минут. Но за это время он успел произвести на меня впечатление мужественного человека, уверенно отстаивающего свои взгляды. По дороге домой в моей голове крутилась мысль: “Губернатор действовал из личного сострадания к людям и на самом деле был очень обеспокоен ситуацией христианки”.
Я хотела написать о своих размышлениях, но меня остановили друзья и родные, которые волновались, что это только доставит мне проблемы. А редактор газеты, в которую я пишу время от времени, категорически сказал, что я не должна упоминать о своем визите к Аасии Биби вместе с губернатором.
С того дня я старалась смягчать и упрощать свои слова, выражая свое мнение или описывая ситуацию. Мой страх усилился, когда я увидела, что большинство боятся публично высказываться против законов о богохульстве.
Чувство страха стало очень сильным. Когда я была на одном семинаре, посвященном Международному женскому дню, в здании Высшего суда Лахора, женщина-спикер подчеркнула, что ислам – единственная религия, которая признает равноправие женщин. Я хотела ответить ей, что лишь в христианстве – полнота ценности человека, но мой страх быть неправильно понятой не дал мне сказать ни слова. Этот страх говорил мне, что не стоит ввязываться в религиозный спор с мусульманами, которые не допускают несогласия и инакомыслия.
В рамках своего дипломного исследования я решила изучить изображение религиозных меньшинств в школьных учебниках и газетах, выходящих на урду в Пакистане. Но многие, у кого я брала интервью, были так подозрительны по поводу моих мотивов, что мне пришлось изменить опросный лист. Я убедилась, что не смогу продолжать заниматься научным исследованием на эту тему, и с нерешительностью заявила о теме своей дипломной работы.
Теперь передо мной стоит большой вопрос: уехать ли мне из страны, чтобы продолжить учебу. С другой стороны, мой труд в церкви приносит мне радость и мир, я вижу плоды в развитии женского служения, и это удерживает меня от того, чтобы уехать из Пакистана. Но отсутствие свободы мысли и слова очень тревожит мой внутренний мир.
[/symple_testimonial]